19 февраля состоялось очередное заседание семинара. С докладом “Суфийская духовная практика и Ибн ‘Араби. К вопросу о его роли в судьбах духовной традиции ислама” выступил д.ф.н. Ильшат Рашитович Насыров.

 

Предваряя доклад, С.С. Хоружий отметил суфизм — одно из звеньев в системе мировых духовных практик, относящихся в самом широком определении к “практикам себя”. В классе “духовных практик” выделяются “духовные упражнения”, которые также относятся к телеологическим, преобразуюшим практикам себя, но не обладают интегрирующими характеристиками. В этом классе можно выделить и такой тип, как “спекулятивная мистика”. Ее, условно, тоже можно отнести к классу практик (хотя это, скорее,  “учение”), которая еще более удалена от интегрального духовного процесса. Обычно имя Ибн ‘Араби связывают именно с таким типом практик. Насколько это так, будет видно из доклада.

Во вступлении, Ильшат Рашитович Насыров, отметил, что Ибн ‘Араби — выдающийся исламский мыслитель, суфий (1165—1240 гг., похоронен в Дамаске) получил почетное прозвище “величайшего шейха”, автор энциклопедических трудов (самые известные — “Мекканские откровения” и “Геммы мудрости”). Ибн ‘Араби являеися объектом ожесточенных споров как в исламской, так и в самой суфийской традиции: о нем часто говорят как об ответственном за упадок суфийской духовности, переиначивают его прозвище величайшего шейха в издевательское “самый неверный шейх”. Эти споры о его вкладе в суфийскую духовную традицию не прекращаются до сих пор.

Сегодня исламский мистицизм находится в глубоком кризисе. И хотя интерес к духовному наследию и практикам суфизма оживляется и в исламском мире, и за его пределами, тем не менее кризис налицо. Есть внешний интерес к суфизму людей, принадлежащих иным конфессиям и вне конфессий, существует такое явление как неосуфизм, но кризис проявляется прежде всего в беспрецедентном усилении влияния политического ислама, фундаментализма, салафизма. На этом фоне суфизм оказался в “незавидном положении”. Отсюда и вопрос: почему такая многовековая традиция, которая имела огромное влияние не только на религиозную жизнь, но и на культуру исламского Востока, сегодня переживает упадок. К суфизму относятся с подозрением: считают, что он уже не является частью исламской культуры, что суфийские шейхи стали проводниками коррумпированных исламских властей, проводящих прозападную политику и т.д. Распространенные акты вандализма по отношению к могилам суфийских шейхов, наблюдаемые в разных странах, — это зримые проявления кризиса. Политический ислам обвиняет суфизм в конформизме, приспособленчестве, благодарая которым западные страны проводят неоколониальную политику в исламских странах. При этом многие мусульмане имеют смутное представление о суфизме, да и об исламе.

Такая политизация ислама связана, конечно, с социально-экономическими факторами и с начавшимся в XIX в. процессом модернизации общества, вызвавшем кризис и светской идеологии. Национализм, социализм, — все бывшие светские идеологии были дезавуированы, и образовавшийся вакуум заполнился политическим исламом. Разочаровавшись в светских ценностях, народ обратился к исламу, поскольку он имеет глубокие корни в культуре мусульманских народов. Этому способствовали и события в Афганистане. До ввода советских войск в Афганистане суфизм занимал традиционно лидирующие позиции. В ходе афганской войны было создано и распространилось движение Талибана, который стал отрицать традиционные исламские ценности.

Но было бы неверным сводить причины кризиса только к социально-экономическим, модернизационным — то есть внешним — факторам. Каковы были внутренние причины кризиса суфизма как духовной практики? Среди западных исследователей распространено мнение, что ключевую роль здесь сыграл умозрительный монизм Ибн ‘Араби и его обличения шейхов. Считают, что монизм бытия, который он положил в основу своего учения, свел на нет духовные традиции ислама, что умозрительные построения Ибн ‘Араби выхолостили живой мистический опыт суфиев. Умозрительная концепция “самопроявления Абсолюта” фактически поставила под вопрос эффективность личных усилий в духовной практике, дискредитировала ее. Суфиев обвиняли в том, что они божественный детерминизм заменили пассивностью, квиетизмом, и поэтому исламский мир оказался “безоружным” перед вызовами, которые бросил ему Запад в виде экономического, политического и военного доминирования.  Но так ли это?

Суфийская практика получает свою доктринальную “теорию” в XI-XII вв. Доктринальный суфизм складывается в двух изводах: умеренный суфизм и философский (или радикальный) суфизм, представителем которого и был Ибн ‘Араби. Представители умеренного суфизма стремились “вписать” суфизм в рамки традиционного исламского правоверия, оправдать и объяснить суфийскую практику с точки зрения традиционных представлений ислама. Философский же (радикальный) суфизм подверг пересмотру ряд принципиальных положений ислама. В частности, Ибн ‘Араби переосмыслил основную парадигму традиционного ислама: понимание мира и Бога как внеположжных друг другу, принципиально отличных. Ибн ‘Араби создал учение о единстве Бытия: он стал утверждать, что мир и Бог — стороны чего-то одного, что они обуславливают друг друга, не являются взаимоисключающими. Есть мир, есть Бог и есть посредническая онтологическая область, где существуют те же вещи мира, но “до их создания”, это объекты божественного знания. За схожесть этих положений с учением Платона, Ибн ‘Араби часто называют “сыном Платона”. Однако, как например, считает питерский исследователь ислама (а с 1991 г. профессор Мичиганского университета) Александр Дмитриевич Кныш, Ибн ‘Араби не был хорошо знаком с античным наследием, не испытал влияния Платона, поэтому это название — “сын Платона” — чисто условное.

Те положения суфийской доктрины, которые разрабатывал Ибн ‘Араби, не были чем-то совсем новым, они существовали уже в суфийской традиции. Кроме того, сочинения Ибн ‘Араби были знакомы  лишь узкому кругу почитателей его таланта. Поэтому вряд ли он несет персональную ответственность за упадок исламской традиции. С возникновением суфийских братств (тарикатов) живой мистический опыт подвергся формализации и канонизации. В суфийскую традицию проникают многие элементы язычества, магии, шаманского камлания. Также свою роль сыграло и проникновение коммерциализации в деятельность суфийских братств, когда стали устраиваться представления с танцами дервишей и т.п. вещами. Все эти факторы оказывали негативное влияние на суфийскую традицию, снижали ее духовный потенциал.

Тем не менее интерес к суфизму растет, и потенциал этой традиции не исчерпан.